Анастасия, Минск
Для нас очень важны были именно партнерские роды, и свою практическую подготовку к ним мы начали с обзвона роддомов. К сожалению, оказалось, что гарантировать партнерские роды не может ни один роддом (2014 год). Первый роддом был единственным, где по телефону справочной платных услуг не нахамили, дали необходимый минимум информации, а не отправили туда, не знаю куда, где пообещали вернуть деньги в случае, если мужа таки не пустят. Поэтому, выбора особо у нас не было. Оставались, конечно, варианты с выездом за границу, но мне очень этого не хотелось. Поэтому решено было рассматривать первый роддом как основной вариант.
С заранее подготовленным списком тривиальных, как нам казалось, вопросов, мы отправились к начмеду. Спрашивали ее про отсроченное пережимание пуповины, возможности реанимации, процент осложненных родов, организацию родов вообще и партнерских в частности и пр. Как ни странно, приходилось рассказывать, почему это важно, приводить литературу. Оказалось, что большую часть наших запросов можно удовлетворить только “лично предварительно поблагодарив” акушерку. А в целом, начмед прокомментировала наш разговор так: “Я не знаю, где вы получали образование, но медиков такой квалификации в стране нет, придется корректировать свои запросы”. Я тогда еще не особо сталкивалась с системой здравоохранения Беларуси, поэтому была уверена, что врач пошутила: действительно, как можно заподозрить у меня медицинское образование? Я не медик. Да, у меня в Университете была биохимия, да, я немного по работе общалась с фармакологами, но медицинское образование даже близко не задевала. Теперь я понимаю, что она не шутила, но тогда я этого даже представить не могла.
Теперь про сами роды. В воскресенье с утра у меня отошла слизистая пробка. Я знала, что она может быть с темной кровью, но такого обилия себе не представляла. Поэтому мы спешно прибыли в роддом. Там нас встретила милейшая акушерка, успокоила, предложила не оформляться, а сначала посмотреться. Мы согласились и она позвала доктора. Доктор оказалась тоже очень милой и внимательной, посмотрела (совсем не больно), сказала, что ничего страшного, что я еще не рожаю, пробка просто выходит целиком и достаточно быстро, посоветовала сходить нам в кино или кафе, мол, последние свободные деньки (часы?) надо использовать. От этого врача я не вышла, а вылетела на крыльях. Тогда я подумала, что, очень правильно выбрала роддом.
С вечера того же дня начались слабые и нерегулярные схватки. Тем не менее, я отлично проспала всю ночь, на следущий день сходила на йогу, встретила мужа после работы, мы поужинали и погуляли. Схватки были все чаще, но были они вполне терпимыми. Ночью, около часа, с регулярными схватками с интервалом 2 минуты мы отправились в роддом.
На этом *мои* роды закончились. В приемной нас облаяли, хотели не пускать мужа, потом долго ругали руководство, мол, развели тут партнеров, роженице нужен врач, а не партнер. Пришла врач, которая посмотрела меня таааак, что схватки показались приятной щекоткой. Нас оформили и подняли в предродовую. Подписывать пачку бумаг с согласиями мы отказались. Выслушали тонну оскорблений, но отстояли свое мнение.
В предродовой мне поставили катетер мимо вены. Просьбу переставить игнорировали несколько часов, за которые успел набежать синяк на все предплечье. Почему я его просто не вытащила сама? Этот синяк потом еще два месяца рассасывался! Хорошо, обошлось без серьезных последствий. Во всей этой суете схватки кончились. Совсем. Только датчиками улавливались некие нерегулярные сокращения. Врач посетовала, что мы рано пришли, отпустить нас домой, раз рано пришли, отказалась, сказала, что надо посмотреть еще раз раскрытие, которое остановилось почему-то, если оно так и будет стоять через полчаса, будут ставить окситоцин. Во время осмотра у меня “сам лопнул” пузырь. Потом у сына на голове от этого “сам лопнул” осталась глубокая царапина. Но, к счастью, схватки вернулись, несильные, но вернулись. Окситоцин, благодаря мужу, откладывали на полчаса, потом еще раз на полчаса… потом меня начало тужить, а врач все сетовала, что родовая деятельность не начинается, наши комментарии про “тужит” она не слушала, у нее была своя теория.
Потом была пересменка и никого не интересовало, что вторая стадия родов у меня в самом разгаре. А когда пришла новая врач, то начала с того, что наорала на меня, мол, нечего на боку лежать, надо на спине рожать, иначе ребенку не выйти, самадура, сейчас кесарево будем делать. С этими словами она меня поворачивает на спину и в ужасе орет “маааама, тут голоооовка!” я поняла бы этот ужас, если бы там была, скажем, змея, но увидеть у рожающей женщины, которую тужит уже минут сорок головку между ног — это нормально.
Меня прямо так потянули в родзал, там зачем-то сделали эпизиотомию (“всем делаю, не выпендривайся”). Там же мне стало плохо и я почти потеряла сознание, за что получила несколько крепких пощечин, с комментарием “не спи, лентяйка, работай”. Мужа вытолкали, никакие попытки урегулировать ситуацию, хоть за деньги, хоть за интерес, не привели положительному результату. Мне дали общий наркоз, со слов мужа, вытянули плаценту за пуповину, били по животу. У него было ощущение, что меня насилуют, а он даже заступится не имеет права.
Ребенка забрали в детское отделение и накормили там смесью. Меня оставили в коридоре, мужа выгнали, мол, в коридоре будет мешать другим женщинам. Ребенка отдали через 8 часов. В отделении мне говорили, что я молодец, постаралась и “легко и естественно” родила. Выписались мы через три дня. И до сих пор я задаю себе вопрос, почему мы не подали в суд. Я понимаю, что доказать все это было бы невозможно, но хоть создать прецедент, хотя бы не замалчивать все это.
PS В 2016 году, на 12-ой неделе беременности, у меня начался выкидыш, и по УЗИ оказалось, что беременность давно замершая. На тот момент кровотечения практически не было. Врач предложила чистку. Я спросила зачем, без страшилок и со статистикой, что будет, если делать, что будет, если ничего не делать. Врач не знала статистики, знала только страшилки про “всякое может случиться”. Официальная статистика по США нашлась очень быстро, буквально за 5 минут на моем телефоне, я предложила врачу ознакомиться, на что услышала, что по-английски она не алло и, соответственно, передовые исследования в своей области она не читает. Я решила писать отказ от госпитализации. Пока я его писала, мне угрожали и милицией, и опекой. В это же время, одну за одной, на скорой привезли двух женщин с большими уже животами и кровотечениями, такими, что одежда вся в крови. Медперсонал решил, что продолжать орать на меня важнее, нежели оказать помощь женщинам с кровотечениями. Очень показательно, к сожалению.