Фото: Дзянніца
Отзыв о родах в апреле 2019 года. Рассказывает Наталья:
Моя дочь родилась через 2 дня после приезда в больницу. В ЖК настояли в 40 недель и 2 дня беременности ехать в роддом.
У меня были партнёрские роды без контракта. Моим партнёром был мой муж.
Стоит отметить, что в БСМП г. Гродно к партнерским родам относятся положительно, но информации о том, что такая возможность есть и что для этого нужно очень мало. Мы прослушали лекцию по подготовке к партнерским родам и в БСМП и в женской консультации г. Гродно. Сначала было оговорено, что «все дадут»(бахилы, шапочку, маску, халат), но в субботу утром из приёмного отделения мой муж отправился в аптеку за халатом и всем остальным, потому что выяснилось, что «нам ничего не должны».
Пожалуй начну с того, что в больницу я легла по направлению от врача женской консультации. Беременность протекала, на мой взгляд, отлично, но оказалось, что срок 40 недель это повод отправиться в больницу. Я была не согласна, но «врачу виднее». Мне оказалось сложно отстоять свое мнение…
При приезде по направлению в больницу меня не проинформировали о том, что у меня есть право написать отказ от госпитализации. И хотя, я очень просила отпустить меня домой женщины, которые оформляли меня сказали лишь, что до 41 недели я вполне могла побыть дома, «но так как сейчас уже пришла, то обратно меня не отпустят». Мне было очень страшно. Я совсем не хотела ложиться в больницу, очень хотела, чтобы мои роды начались дома. Но со слезами на глазах, я шла в отделение.
В акушерско-физиологическом отделении я попала в палату №3, где лечащим врачом была Шмыгина Н. А. Я готовилась к родам, читала все о периодах родов, как себя вести в каждом из них, тренировалась правильному дыханию, делала упражнения кегеля, чтобы избежать разрывов, посетила курсы в женской консультации, перечитала кучу информации, но все равно оказалась не готовой в том объёме в котором должна была. Как минимум потому, что не задавала вопросов, абсолютно доверяя медицинским работникам. Ну или потому, что информационной и фактической поддержки было мало.
Если мне что-то говорили относительно моего состояния, то этого было недостаточно, чтобы я, беременная женщина, все поняла. А ведь в правах пациента записано, что «пациент имеет право на получение в доступной форме информации о состоянии собственного здоровья, применяемых методах оказания медицинской помощи…»
Вообще, пребывание в больнице перед родами вызывает много тревоги, и отсутствие развёрнутых пояснений не придают спокойствия.
В день поступления в больницу (или на следующий, могу ошибаться) был болезненный осмотр на кресле врачом (не Шмыгиной Н. А.) и ещё кем-то (студент, интерн? не знаю – мне не объяснили, не представили медработника…). На проведение осмотра вторым человеком моего разрешения никто не спрашивал.
В субботу 13 апреля примерно в 5:30 в больнице у меня отошли воды. Я нашла врача, была ещё смена Шмыгиной Н. А. Она осмотрела меня на кресле и отправила в предродовую. В предродовой было тихо, потому что в этот день никто не рожал, но светло и жарко, потому что в первой половине дня это была солнечная сторона. Дверь не закрывали, кровать была не удобная. Позже нам предоставили фитбол и ручной массажёр. Схватки были, но слабые, а раскрытие было минимальным. Меня предупредили, что до родов ещё далеко, поэтому мужа я не торопила. Позже записали КТГ и сказали двигаться побольше. Но по каким-то причинам я чувствовала себя крайне уставшей, без сил двигаться и просто лежала на боку.
После пересменки меня стал наблюдать врач Волошин Ю. А. Он производил приятное впечатление, подбадривал, шутил.
Но мне поставили капельницу, предполагаю, с окситоцином. По моим ощущениям в этом не было необходимости. И опять же, не было ни достаточной информации о манипуляции, ни согласия на неё, ни вовлечения в принятие решения в соответствии с правами пациента и обязанностями медработников.
Осмотры проводились довольно часто, схватки были болезненные и в среднем каждые 5 минут, но раскрытие не шло. Ставили свечи Бускопан (это я услышала), возможно, что-то ещё. Кроме Волошина Ю. А. один раз осмотр провела не молодая женщина (скорее всего старший врач смены Васькова Л. Г.), и этот осмотр был более болезненным чем остальные. Я от боли закричала, на что эта женщина отреагировала довольно грубо. По моим ощущениям это было ручное раскрытие шейки матки. Было очень больно и очень неприятно. Считаю, что даже если роды в нашем обществе синоним страдания, никто не имеет права доставлять ещё большую боль роженице.
Время шло, раскрытия не было, пошли зелёные воды. Было принято решение делать экстренное кесарево сечение.
Мужа не пустили на операцию, но нас сразу предупреждали, что во время КС муж будет ждать за дверью. Разрез был сделан до полного действия анастезии, было больно, и я чувствовала как из меня вынимают ребёнка. Вряд ли было отсроченное перерезание пуповины. Не было контакта кожа к коже. К груди малышку в течение первых 30 минут не прикладывали и даже не показали сразу. Меня до сих пор это тревожит, считаю, что в моей ситуации можно было поступить по-другому.
Хорошо, что у мужа была возможность увидеть первые минуты жизни нашей дочери и сразу подержать её на руках.
Мы не были готовы к тому, что роды закончатся ЭКС, поэтому муж растерялся и не настоял на контакте «кожа к коже» с собой, но ему и не предлагали. Я увидела свою малышку больше чем через час, тогда же её как бы приложили к груди (выдавили молозива помытому запеленатому ребёнку, после чего снова унесли). В целом, от медперсонала не было открытого хамства и грубости (помимо выше описанного эпизода).
Я могу предполагать, что условия в родах:
- склонение к госпитализации до начала родовой деятельности,
- недостаточность конфиденциальности и комфорта в предродовой,
- условия тормозящие естественное развитие физиологического процесса в родах (открытая дверь предродовой, излишний персонал, с которым не было контакта, частые вмешательства, больничная обстановка, яркий свет, недостаток информирования и поддержки, невовлечение в принятие решений об этом, эпизоды грубого обращения) могли привести к ЭКС.
Обсудить и проанализировать обстоятельства родов ответственно с кем-либо из медработников не представлялось возможным в существующих в больнице процессах.
В послеродовом отделении меня наблюдала Мещанова Ю. С. Приятная женщина, которая объяснила, что происходит с организмом в послеродовом периоде, рассказала какие мероприятия и для чего нужны мне сейчас, назначила физиопроцедуры, предварительно объяснив для чего они. Мой муж мог беспрепятственно посещать меня в часы приёма прямо в палате, что для меня было очень важно для поддержки моего эмоционального состояния. Медицинский персонал в это время поддерживал и помогал, был очень дружелюбен, приветлив. Условия пребывания в послеродовом отделении меня устраивали, поэтому в целом считаю свое пребывание там достаточно комфортным.
Я сразу попросила не кормить моего ребёнка смесью и приносить дочь мне на кормления, пока я не смогу сама за ней ухаживать. Моя просьба была выполнена формально. Через несколько часов после родов принесли накормленного спящего ребёнка, а на моё возмущение, неонатолог сказала что у меня после КС мало молозива, а они не могут допустить, что бы он был голодным. Фамилию этого врача я бы тоже с удовольствием узнала. Через время медсестра снова принесла накормленного и спящего ребёнка. Я забрала свою дочь с поста сразу же, как только смогла сделать это физически.
Поддержка грудного вскармливания в роддоме не оказывалась. Изначально вместо молозива мой ребёнок получал заменитель грудного молока, а так же докорм без моего разрешения и без объективных на то причин. Но я была готова к грудному вскармливанию и благодаря лекции Давыдовой Т. Н. сохранила ИГВ до 6 месяцев. В остальном молодым мамам не показывают как правильно приложить ребёнка к груди, безосновательно всем подряд дают докорм и не объясняют мамам, что ребёнок может кричать не только от голода, а потеря веса в первые дни это норма. В коридоре больницы лежат буклеты с рекомендациями по «диете кормящей матери», и нарушается кодекс ВОЗ по маркетингу заменителей грудного молока.
Хочу отметить неонатолога Геращенко Н. В. Очень приятный, доброжелательный врач, объясняла все, что происходит с моим ребёнком, какие манипуляции и для чего проводят, придавала спокойствия.
Я не знаю, как прошли и чем бы закончились мои роды будь все по-другому. Но с одной стороны было нарушено моё право на получение полной и правдивой информации начиная с приёмного отделения, заканчивая вмешательствами в родовой процесс. Так же мне не показали и не приложили к груди ребёнка сразу после рождения, и от всего этого до сих пор я испытываю не самые приятные чувства.
Нас выписали через 6 дней после родов….
И теперь у меня есть шрам, который не только свидетельствует о появлении ребёнка, но и напоминает о боли.
А с другой стороны я благодарна за то, что в послеродовом отделении все были готовы помочь и ответить на мои вопросы, за то, что у мужа была возможность быть рядом, и за то, что мы выписались без задержек.
Женщина написала свою историю и послала в качестве обратной связи в роддом и попросила в своем обращении:
— Вынести благодарность неонатологу Геращенко Н. В., акушеру-гинекологу Мещановой Ю. С. и поощрить их материально.
— Принять меры к реализации права на информированное согласие на манипуляции пациента, в частности женщины в родах. Мы часто говорим о том, что пациент перекладывает всю ответственность на врача, но врачи не всегда рассказывают что они делают, для чего, какие последствия могут быть от отказа и какие побочные действия после проведённых мероприятий. А ведь действия, о которых не спросили согласия женщины и не предоставили полную и правдивую информацию о последствиях – это насилие и с медицинской и с правовой точки зрения.
— Отказаться от практики «акушерской агрессии» в родах (важно,
акушерская агрессия ≠ хамство), а так же стремиться преодолевать синдром эмоционального выгорания медицинских специалистов, соблюдать нормы профессиональной медицинской и общечеловеческой этики в общении с пациентами.
— Создать в роддоме условия более подходящие для физиологичных родов.
— Изучать, знать и применять положения пренатальной и перинатальной психологии.
— Встреча ребёнка в родах должна проходить не только по медицинским критериям, но и психологическим, этическим требованиям. Встреча детей в родах и отношение в послеродовом периоде должно происходить со всей заботой, бережностью и нежностью, которые требуются в обращении с новорождёнными детьми. И, конечно же, всегда нужно помнить о чувствах молодой мамы, для которой от встречи с младенцем может зависеть её и физическое и ментальное здоровье.
— Принять меры к реализации права ребёнка на получение единственного оптимального питания, т.е. грудного молока.
— Сообщить мне о принятых мерах.
