Надежда, 34 года
Я — мать четверых детей. Первые роды у меня прошли в 2008 году в Могилёвской больнице №1. Решением всех вопросов, связанных с родами, занималась моя мама, врач. Меня предварительно осматривал врач акушер-гинеколог, у которого я планировала рожать. Я понимала, что роды – это сложный процесс, но что роды могут быть камерой пыток, я совсем не подозревала.
Роды начались в срок. Я была госпитализирована утром. Для более быстрого течения родов мне вскрыли околоплодный пузырь и начали производить стимуляцию. После второй стимуляции схватки прекратились. Сотрудники родильного отделения заставляли меня тужиться, рожать, но схваток по-прежнему не было, стимуляция продолжалась.
Около 11 часов вечера меня привели в родзал и начали активно стимулировать роды, затем стали выдавливать ребёнка. Два врача одновременно своим весом давили мне на грудную клетку и живот. Я чувствовала себя отбивной, которую пытались измельчить и переломать. От невыносимой боли я кричала и просила о помощи.
Внезапно я почувствовала удар по своему лицу от врача, который сказал мне только одно слово “Заткнись!”. Я действительно онемела – от неожиданности, обиды и беспомощности.
Одновременно мне сделали рассечение промежности. Я понимала, что все эти медицинские манипуляции были направлены на сохранение здоровья ребёнка, и в итоге на свет появился здоровый малыш.
После наложения швов на промежность, акушерка начала производить обработку раны 10%-ым раствором йода. При этом она случайно опрокинула на меня литровую банку с этим раствором и оставила меня лежать на каталке всю в йоде. Болело всё тело, все кости, рёбра, трудно было дышать. Я чувствовала себя пропущенной через мясорубку.
Где-то через 30 минут мне стало невозможно лежать из-за жгучих болей в ягодицах и крестце. Я позвала акушерку, которая подошла ко мне далеко не сразу. Когда же она решилась узнать в чём дело и подошла ко мне, я спросила её, нет ли у меня ожога от йода. Акушерка убрала из-под меня бельё и констатировала химический ожог крестца и ягодиц. Ожог заживал около полугода. Последствия этого ожога остались у меня на всю жизнь.
В первые сутки после родов у меня повысилась температура до 38,5. Мне назначили антибиотики. Сохранялись сильнейшие боли в грудной клетке, было трудно дышать, двигаться и поворачиваться. Я не могла взять ребёнка на руки.
Я обращалась к врачу, который вёл палату, чтобы меня проконсультировали по поводу перелома рёбер, однако этого так и не было сделано. Врач сказала, что её засмеют травматологи, если она обратится к ним с такой просьбой.
Несмешно было только мне. На пятые сутки меня выписали с повышенной температурой, с СОЭ 58 мм/ч и сильными болями в области грудной клетке. После выписки из родильного отделения амбулаторно был диагностирован перелом ребра, осложнённый плевритом. Лечение я проходила уже сама, и оно растянулось на много дней.
Вторые роды
у меня проходили в 2013 году в родильном доме Могилёвской городской больницы скорой медицинской помощи. Впечатлило то, что при поступлении в роддом переодеваться нужно было у входа в приёмное отделение, в проходном помещении в присутствии посторонних лиц. Чувство унижения от этого передать невозможно.
В послеродовой палате находилось 5 мам и 5 малышей. Поспать и отдохнуть было невозможно. Но самое ужасное, на мой взгляд — это опрос и осмотр рожениц в присутствии других рожениц. Чувствуется унижение человеческого достоинства на каждом этапе.
На шестые сутки после родов, прямо перед выпиской, врач обнаружил изменения в моём анализе крови и сказал, что нужны консультации специалистов. Получается, что первые шесть дней врача не волновали эти изменения. Я выписалась по настоянию. Уже амбулаторно, в поликлинике, я консультировалась у специалистов и повторно сдавала анализ крови.
Третьи роды
..у меня были в 2015 году в той же больнице, где я рожала в 2013. При поступлении в приёмное отделении роддома по-прежнему пришлось переодеваться в проходной комнате на входе. В родильном отделении санитарка сразу сказала: «К нам женщина с улицы». Я возмутилась этому, а в ответ получила, что «у нас все, кто не из патологии – с улицы».
Роды прошли с перинеотомией – во избежание разрывов. В палате опять “дежавю” – 5 мам с 5 малышами. По-прежнему опрос и осмотр роженицы проводится в присутствии других рожениц. Считаю, что гигиенические процедуры зачастую просто опасны для здоровья.
Четвёртые роды
..проходили у меня опять в Могилёвской городской больнице скорой медицинской помощи. При поступлении в роддом в декабре 2016 года приятно удивило то, что я уже переодевалась в специальном помещении для переодевания поступающих в роддом (возможно, моя жалоба дала результат).
Неприятно удивило отсутствие пелёнок в смотровом кабинете. Госпитализировали во второе родильное отделение, т.к. акушерка побоялась везти меня в лифте на пятый этаж, а второе родильное – на втором этаже. Сразу предупредили о необходимости принести своё бельё. Роды были проведены опять же с перинеотомией во избежание разрывов. Я родила замечательного мальчика.
Самым печальным в послеродовый период оказалось проведение гигиенических процедур. Туалет и кабина с биде не закрывались. Как только заходишь в кабину, к тебе вламываются медицинские работники со словами: “Я не смотрю, можете мыться!”. Однажды не выдержала и спросила: “А можно я войду к вам, когда вы будете принимать душ?”
За восемь лет, прошедших с момента моих первых родов, существенных положительных изменений в родильных домах Могилёва, по моему мнению, так и не произошло.
Гендерная инициатива “Ружа” предлагает цикл публикаций “Истории рожениц” с целью выявления проблем с которыми встречаются роженицы, а также улучшения качества обслуживания рожениц в роддомах страны.